Однажды я зашла в храм и увидела отца Гавриила. Он стоял на коленях и молился. Я не решилась подойти к нему, испугавшись, что он и меня поставит на колени, а вокруг столько знакомых... Не успела я об этом подумать, как он повернулся и, быстро подойдя ко мне, крепко меня обнял. Я заплакала, и старец тоже. Мы долго стояли молча и только плакали вместе. Своими слезами я рассказала ему всё, что было у меня на душе. Он так же молча выслушал мою безмолвную исповедь, потом сказал: «Я знал, что ты придёшь. А теперь послушай, что я тебе скажу: стяжала пятьдесят процентов благодати – береги. А пятьдесят ещё приобрести надо. Много трудностей будет – не бойся, Господь не оставит».
Мы прошли мимо стоявших на коленях людей к скамейке певчих, и когда сели, он спросил: «Проголодалась? Бедная моя, голодная, два дня ничего не ела. (Я, действительно, не ела уже второй день.) Ох, жареная рыба и лаваш спасли бы нас». Старец попросил старосту храма Мариам (сейчас она монахиня Евпраксия) принести жареной рыбы и лаваша.
«По-моему, уже ничего нет, я учеников семинарии накормила», – ответила Мариам. «Иди, знаю, что есть», – настаивал старец. Мариам ушла и скоро вернулась с подносом в руках. Отец Гавриил дал мне рыбы и лаваша, и себе тоже отломил кусок хлеба и рыбы. Делая вид, что ест, он отщипывал крохотные кусочки. К трапезе присоединились и другие люди – старец всех накормил.
Марфа Тархнишвили (Ингило)
